Нужно ли пиротехнику химическое образование?
Нида в своём «Катехизисе пиротехники» не только поднимает странный вопрос «необходимо ли для пиротехника знакомство с химией?», но, что ещё страннее, даже отрицает эту необходимость на основании того, что одна практика создала гениальнейших, всемирно знаменитых артистов пиротехнического дела. Но сам Нида считает долгом оговориться, тут же указывая, что без химии иногда очень трудно, а то и прямо немыслимо изготовить, очистить или проверить известные препараты и вещества и что для точного регулирования силы и яркости горения, чистоты и цвета окраски и т.д. необходимо близкое знакомство с химией, хотя бы уже ради того, чтобы избежать множества дорогих и продолжительных опытов. Практическое доказательство этого положения налицо: благодаря отсутствию знакомства с химией, редкий фейерверкер (изготовитель фейерверка) успеет изготовлять препараты, способные сгорать без того, чтобы не застлать картину густым облаком дыма; а между тем. это pium desiderium (благое намерение) вполне мыслимо и достижимо, но не иначе как путём близкого знакомства с химией.
Но это ещё далеко не всё. Не только в природе, но и в числе технических материалов, даже между фабричными отбросами, существует ещё множество веществ, которых пиротехника до сих пор не применяла, хотя вещества эти либо по цене, либо по действию вполне заслуживают внимания.
С другой стороны, существуют металлы, способные дать прекрасный световой или силовой эффект, как, например, рубидий, индий, кадмий и т.д., но по цене недоступные для пиротехнических целей; а есть полное основание предполагать, что для материала этого имеются суррогаты (заместители) или же что найдётся способ добывать его дешёвым путём (примером чему может служить алюминий, ещё недавно стоивший очень дорого, а теперь, благодаря электрической плавке, продающийся почти за цену чугуна).
Как в первом, так и во втором случае — слово за химией: именно она ближе всего в состоянии сделать надлежащий подбор, указать на свойства различных практически ещё не испытанных материалов, заменить дорогое дешевым и путём личного труда избавить от расходов по технической обработке чужими руками, т.е. на фабриках и заводах. Пиротехник, основательно знающий химию, сам изготовляет множество препаратов и довольствуется покупкой сырья, которое сам же очищает и мельчит, притом лучше и надёжнее, чем делается это на фабриках и заводах.
Но и это ещё не главное! Когда эмпирик, работая наобум, производит свои опыты, то может и с ним случиться то же, что было с Шварцем: произойдёт взрыв. Какие будут последствия этого взрыва - дело случая: взрыв может обойтись и простым шумом, может искалечить или убить нескольких людей, может разнести одно или несколько зданий, может причинить страшный пожар, — словом, последствия могут быть самые печальные. Это не пустая угроза: десятки тысяч несчастных случаев, сотни лабораторий, взлетевших на воздух, красноречиво свидетельствуют об опасности не только шутить с огнём, но производить серьёзные опыты без точного знакомства с химическими свойствами некоторых препаратов. А тут же рядом можно наблюдать, как при надлежащем знании люди приготовляют нитроглицерин и динамит и даже плавят мелинит (это делается у нас в Петербурге), совершенно спокойно и без малейшей мыслимой опасности, пока не сунется кто-нибудь посторонний и пока рабочие не перестанут слепо держаться правил и указаний, предписанных руководителем-химиком.
Следовательно, и дешевизна пиротехнических изделий, и совершенство их изготовления, и красота или сила огней, или даже самая безопасность обращаться с препаратом зависят от знакомства с химией.
Но и это еще не все. За последнее время техника «потешных огней» достигла некоторой степени развития благодаря тому, что лучшие пиротехники, не переставая быть рутинёрами и эмпириками, стали все более и более обращаться к искусству химии. Но, в общем, пиротехническое дело всё-таки ещё в застое, всё ещё не может вырваться из стародавнего шаблона и войдет в настоящую колею лишь тогда, когда всецело перейдет в руки присяжных химиков, которые поведут его на новых началах и дадут ему новое, научное наставление. Тогда порошкообразные составы уступят место химическим соединениям и плотным однородным телам, тогда прекратится этот бесконечный перечень рецептов, из которых каждый может удаться или не удаться, смотря по известным обстоятельствам; тогда возможны будут новые комбинации, новые эффекты, совершенно небывалые и неожиданные и притом рассчитанные наверняка, до малейшего оттенка цвета или окраски, до ничтожной части секунды. Тогда большинство гильз и трубок окажется лишним, процесс долгого растирания – ненужным, страшная опасность уменьшится до наименьших мыслимых пределов, а работа пойдёт более быстро и успешно химическим путём.
И всё это вполне возможно, если присяжные химики, ныне трудящиеся над усовершенствованием одних только динамических составов, примутся за цветные и искристые огни; но вернее всего, что займутся «потешными огнями» не ученые, не люди науки, а пионеры науки – любители, уже столько раз проложившие путь целому перевороту в той или другой отрасли технической промышленности.